Город Городец не знал, и до сих пор не знает, что 10 января 1978
года находился на грани исчезновения. Что только самоотверженное
мужество одного человека спасло от гибели тысячи, если не сотни
тысяч людей. Звали того человека Виталий Конюхов. 10 января 1978
года ему было 30 лет. Он возвращался на Истоминский аэродром на
своем «МИГе-25» после удачно выполненного испытательного полета.
ОБ ЭТОМ, ТОВАРИЩ, НЕ ВСПОМНИТЬ НЕЛЬЗЯ…
В одной эскадрильи служили друзья. Да-да, все было как в
песне: огромное небо одно на двоих. Виталию Конюхову и Виктору
Фомину вместе было чуть больше сорока лет. Их жизненные пути были
схожи: школа, летное училище, Истоминскии полк истребительной
авиации войск ПВО. Они вместе холостяковали, жили в одной комнате
полкового общежития, до полуночи страстно, разбирая свои и чужие
полеты. Когда Виталий женился, Виктор был на его свадьбе
свидетелем. Почти одновременно они дослужились до капитанов, по
праву стали называться «воздушными асами». К 1978 году их
служебные биографии разошлись. Виталий продолжал «рядовые»
полеты, а Виктор пошел на повышение: присовокупил к полетам еще и
обязанности начальника штаба полка.Затем, наверное, чтобы совсем скоро войти в комиссию по расследованию причин гибели летчика Конюхова и возглавить комиссию по его похоронам. Думаю, немного людей больше Фомина знает в деталях, что же тогда произошло. Вот только почему эта трагедия произошла, до сих пор не знает даже он.
В тот роковой день над заснеженной землей низко висели тяжелые
свинцовые тучи. Стояла идеальная погода для отработки полетов и
заходов истребителей на посадку в сложных метеоусловиях. В небо
их «МИГи» поднялись вместе в последний раз.
БЕДА ПОДСТУПИЛА, КАК СЛЕЗЫ К ГЛАЗАМ…
День гибели начался для Конюхова раньше обычного. Нужно было
принести от соседей по коммуналке стиральную машину, купленную в
складчину. Полгода назад в семье родилось чудо: дочка Юленька,
оставлявшая за собой кучу промокших ползунков. Он женился поздно,
все ждал, когда отыщется та единственная женщина, которую он
будет любить не меньше, чем небо над головой. Они встретились
накануне ее свадьбы с другим.
— Ему было 27 лет, мне 25. Не дети, с опытом жизни, что
называется, — Галина утирает с лица слезы.- Поэтому и любовь
была… полная, настоящая, без дурацких пустяков. Два года мы
только дружили. Я все ждала его то с каких-то походов, то из
госпиталей. А поженившись, прожили вместе всего полтора года. Не
забуду это время… 22 года реву и реву по ночам. Уже и дочь
выросла, и замуж я опять вышла, а сердце по Виталию так и ноет…
Виталий был таким, какие редко бывают, наверное. Красивый,
веселый был, бесшабашный. Все, что можно, превращал в шутку или
розыгрыш. Однажды пришел домой с содранной кожей. Оказывается,
ему пришлось посадить истребитель на брюхо и, спасаясь от взрыва,
он бежал от него по полю, пока не пробороздил землю телом. Ну и
смеялся он потом над своими болячками. Это был помешанный на
авиации человек. А тот последний день… Никаких предчувствий в
тот день на было. Была утренняя суматоха, из-за которой я не
успела его вслед, по обычаю, перекрестить. А когда вечером в
комнату ввалились люди и сообщили, я не поверила. Это было
невозможно, чтобы он погиб. Через три дня состоялись похороны.
Открыть гроб мне не разрешили, сказали, что у Виталия лицо очень
обезображено. Это потом я узнала, что лица не было. В гробу
лежало всего несколько кусочков тела. 16 килограммов, вместе с
впаявшимся в ступню ботинком… Получается, у Виталия две
могилы,настоящая и официальная: в Городце он похоронил себя сам,
а в Балахне мы отдали земле, что осталось. На похоронах какой-то
генерал говорил, что летчика Конюхова посмертно представят к
награде. Тогда все были в этом уверены. Ведь если бы не погиб он,
погибли другие. Потом это никому стало ненужно. Забыли Конюхова,
как дурной сон, который, к счастью для других, благополучно
закончился.
А ГОРОД ПОДУМАЛ, УЧЕНЬЯ ИДУТ…
Итак, 10 января 1978 года, в два часа пополудни, было не
по-январски пасмурно. Небо над Горьковским водохранилищем плотно
занавесилось облаками.
— Нижний край облаков снизился до 300 метров, — вспоминает
Виктор Фомин, — верхний доходил до 5 тысяч. В таких условиях и
проходил наш плановый полет, Конюхов находился во второй
воздушной зоне, я в первой. К двум часам задание по виражам и
пикетированию было отработано, оставалось выполнить заход на
посадку. Виталию дали команду. Слышу, он докладывает — шасси
выпущено. Значит, шел штатно. До аэродрома ему оставалось 25
километров или 40 секунд полета. Высота — 600 метров. Через 13
километров он должен был доложить снова. Но второго сообщения от
Конюхова не последовало. Эфир молчал. Радары, зафиксировав
прохождение самолета над плотиной гидроэлектростанции, вдруг
сразу потеряли его из виду. Все плановое время Конюхова ждали. И
земля, и воздух были напряжены этим ожиданием. По радио упорно
звучало: отзовись, отзовись, отзовись…
…Над Заволжским моторным заводом вдруг с воем и гулом
вывалился самолет, таща за собой шлейф дыма. Неуклонно снижаясь,
самолет сделал разворот в сторону от завода, через Волгу к
Городцу. В штопорном состоянии, на больших углах атаки, он
стремительно пролетел над скоплением судов в затоне
судоремонтного завода, над ледяным яхтклубом и, завершая роковой
круг, плашмя, всем сорокатонным корпусом врезался в высокий берег
речки Белой…
Говорят, взрыв был не так, чтобы очень уж сильный. Из соседней
деревни Иваново уже неслись к самолету жители. Подойти близко
боялись: вокруг горело все, даже снег. Скоро появились пожарные,
военные, милиция, врачи. Из Истомино мчались к месту падения
руководители полета.Комиссия установит, что двигатели конюховского «МИГа» до конца работали на максимальных скоростях и могли в принципе вытянуть самолет из штопора. До последней секунды полет истребителя был управляем. Конюхов мог спастись, но не сделал этого. Почему?!
Почему Конюхов, при его-то мастерстве и выучке, не посадил
истребитель на вспаханное поле впереди? Это было реально. Может,
потому, что сразу за полем находилась деревня Иваново. И если бы
машину не удалось вовремя остановить, она протаранила бы деревню,
буквально срезав ее с поверхности земли. Вероятно, Конюхов не был
уверен в тормозной системе. И предпочел врезаться в берег,
прекратив таким образом неудавшийся полет, летчик дважды имел
возможность катапультироваться: когда пролетал над ЗМЗ и над
затоном.
Почему он не сделал этого? Вероятно потому, что взбесившаяся
беспилотная машина в первом случае упала бы на цеха завода, а
скорее всего — на плотину и проломила бы ее. Последствия
очевидны: миллионы кубометров освободившейся воды в момент
затопили бы город Заволжье и шумным потоком двинулись бы на
Балахну и Нижний Новгород. Во втором случае удар самолета по
скоплению судов в затоне вызвал бы взрыв такой силы и мощности,
что от города остались бы только руины. Бросить самолет в Волгу
Конюхов не успевал. Или у него не было полной уверенности, что
самолет благополучно погрузится в пучину, а не доскачет по глади
воды до отдаленной городецкой слободы. Куда ни кинь, всюду ждала
трагедия. Конюхов выбрал ту, от которой было меньше последствий.
Говорят, единственное, что сохранилось на обрывках ленты
разбитого черного ящика, как летчик прощался с жизнью. Он крыл
ругательствами смерть, устроившую ему и всем такую ловушку.
— Подлая, ты думала устроить фейерверк? Куда тебе! Получи
одного и подавись моими потрохами! Чтоб осколки моих костей
застряли в твоей глотке!..
Никто так и не узнал до конца, что на самом деле случилось с
самолетом и Конюховым. Всю правду Виталий унес с собой. Комиссия
разрабатывала все возможные варианты: отказ двигателей, отказ
приборов, внезапное ухудшение самочувствия летчика… По мнению
специалистов, в итоге сходились к одному:
все системы самолета на момент падения работали нормально,
химическая экспертиза крови показала: летчик был здоров, трезв и
до конца пребывал в здравой памяти. Делать выводы было непросто:
самолет был разбит вдребезги. В течение трех дней рота солдат
собирала его обломки в радиусе километра.
Что осталось от Конюхова, говорить просто страшно. При
падении, от силы динамического удара самолета о землю сработала
катапульта. Остатки тела Виталия, крохотные частицы, впаялись в
металлические конструкции, их вырезали вместе с обшивкой, в
тормозную гашетку впились фаланги пальцев. Из рассказа очевидицы,
Алевтины из деревни Иваново: «Это просто жуть была…
Военные стали раскапывать торчащий из земли хвост самолета,
потом долго землю прутом щупали. Мужик какой-то залез в воронку и
вытащил палку, обмотанную синими внутренностями. Все вокруг
ревели. Многим плохо было. Потом разошлись…».
Оберегая чужие карьеры и погоны, в официальном заключении
экспортная комиссия запишет, что причина трагедии — в пилоте, не
справился с управлением. На могильном памятнике скупо высечено:
«погиб при исполнении служебных обязанностей»…
В МОГИЛЕ ЛЕЖИТ ПОСРЕДИ ТИШИНЫ…
На скромное металлическое надгробие деньги собирали всем
полком. Галина долго, оббивала различные пороги в Нижнем, чтобы
дефицитный по тем временам обелиск ей разрешили заказать и
получить вне очереди. Потом другая напасть: ивановское поле
оказалось кладезем строительного песка. Над свежей могилой навис
ковш экскаватора. Вновь начались отчаянные уговоры и объяснения.
Городецкие власти пошли навстречу вдове и запретили
раскапывать обихоженное ею место гибели мужа. На могилу наконец
опустилась тишина. Галина всегда была уверена, что, кроме нее, и
друзей-летчиков, это место никто не посещает. Она ошибалась,
много лет сюда ходили кланяться ивановские старики, благодарные
за спасение деревни. Они втыкали в дерн одинокую свечечку и тихо
молились за упокой души погибшего. Потом старики тоже умерли,
мало кто теперь помнит и знает об этом случае. Лишь небо,
огромное небо, светло и торжественно смотрит на Виталия. Как в
песне.
Источник: https://vk.com/gorodetstrk?w=wall-65345432_4349
